Несостоявшееся алиби для эпохи. Незаменимых в культуре нет?

Незаменимые

Сплошной поток увольнений, который не остановился до сих пор, вызывает только одну историческую параллель. Да, в плане жестокости до 37-ого власти пока не дошли. Но в плане массовости – вполне. Волчий билет стал уделом уже сотен, если не тысяч деятелей культуры. Людей своего дела, с горящими глазами – и заодно мозгами и сердцем.

Последствия очевидны и закономерны. Ведь блестящего искусствоведа и куратора Катерину Изофатову отставником из силовых органов не заменишь. И не только ее.

Вот и место начальника управления по охране наследия минкульта вакантно уже больше года. Причиной увольнения предыдущего, как говорят, была всего лишь подпись за альтернативного единственному кандидата. Конечно, никто не принял во внимание, что это профессионал с огромным стажем.

Поговаривают, скоро падет и самая заметная в музейном мире голова, с шевелюрой. Многие эту персону по разным причинам не любят. А вот лично я – считаю незаменимой.

«Пока как-то держимся, но если так и дальше пойдет, спектакли придется снимать, потому что играть будет некому» – делится новостями знакомый актер. И афиша его театра станет такой же содержательной и разноплановой, как в последние пару лет у Купаловского.

Потому что талантлив, сволочь…

В советское время, ясное дело, подписи за альтернативных не собирали. Разве что, за сохранение тех или иных объектов спадчыны – скажем, Немиги. Их, конечно, особо не слушали. Но подписавшимся за это ничего не было – даже несмотря на то, что они выступали против власти.

Ну что с нее взять, с этой интеллигенции… Пусть себе живет. Ведь без нее – никак. А другой у нас нет.

Существует даже конспирологический миф, согласно которому где-то в правительстве БССР затаился некий тайный симпатизант национального возрождения, который втихую способствовал “добрай справе”, поддерживая Быкова премиями и реабилитируя даже неприкрытых диссидентов вроде Пазьняка. Но этот миф, конечно, сконструирован уже в наши дни.

Зато в воспоминаниях о Машерове как-то наткнулся на такое его высказывание об одном из классиков беларусской литературы: дескать, я же знаю, что он антисоветчик еще тот, да и про меня гадости говорил. Мне же докладывают, но что поделать – все равно буду его поддерживать. Потому что талантлив, сволочь.

Подобную ситуацию в наших условиях можно разве что увидеть во сне. Ну вот подходит самизнаетекто в гримерке «Славянского базара» к Лявону Вольскому и говорит, положа ему руку на плечо: слушай, хорошо ты сегодня спел, только зачем против власти бухтишь, а?

Бред какой-то, не правда ли?

Даже и не душно

Ясно, что советское время не стоит идеализировать – и, упаси Боже, желать его возвращения. Но теперь, когда с той стороны дна опять постучали, ты невольно приходишь к выводу, что не стоит так уж сильно ругать культурную политику той эпохи.

 С одной стороны, любые неформальные инициативы тогда пресекались на корню – будь то даже студенческий литературный журнал в рукописном виде.

С другой – в официозе было все же относительно свободно и не душно.  Рамки были довольно широкими. Не вписывались туда лишь единицы – совсем уж самобытные творцы вроде Израиля Басова.

Но и тот, кстати, имел некоторый официальный статус (его давало хотя бы членство в союзе художников). Даже при том, что на выставки не пускали.

При этом, огромное количество «больших авторов» успешно реализовались именно на территории «официального искусства». О знаковых произведениях Короткевича и Быкова, написанных в стол, мне слышать не приходилось. И уже тем более о конгениальных персонах, которые только в стол и писали.

В чем же принципиальная разница с нынешним временем? Думаю, в том, что искусство тогда было нужно не столько сервильное, сколько хорошее. Пусть и в рамках идеологической парадигмы.

В презренные годы застоя, в насквозь прокоммунизированном обществе, культура, однако, не воспринималась исключительно как некий фон, как оформиловка. Важным было содержание, об этом постоянно и дотошно спорили.

Тот же Машеров, как вспоминают старожилы, регулярно посещал премьеры центральных театров. И был, надо отметить, благодарным и вдумчивым зрителем.

Вряд ли он стал бы кого-то увольнять за фразу «Жыве Фландрыя».

Кнут без пряника

Да, и это я не говорю о приземленном. В советское время по отношению к деятелям культуры практиковалась политика кнута и пряника. Маргиналам, не вписанным в госсистему и не имеющим «корочек» – вроде Хадеева или Жданова – было очень несладко. Но вот вписанные получали вполне достойные гонорары, квартиры, мастерские… И не бегали по трем работам, создавая свои шедевры по ночам.

Теперь же остался только кнут. Про зарплаты, которые получают те, кого пока не нашли, за что уволить, вы, я думаю, знаете и без меня.

Пряник рачительный хозяин решил убрать. Знает ведь, что эти все равно никуда не денутся.

Таки да: энтузиазм, царивший в последние мирные годы в беларусской культуре, совершенно немыслим в ситуации Польши. Здесь все получают за все деньги – и это кажется в порядке вещей. Художникам за участие в выставках выписывают гонорары. Их хвалят – даже когда они хулиганят. Выделяют правительственные стипендии. Их поддерживать для властей разного уровня очень престижно.

У нас же какие-либо свершения были возможны лишь чисто за счет энтузиазма. Именно в таком формате и работал убиенный недавно музей Азгура. Его команда превратила особняк на отшибе, куда довольно редко кто захаживал, в культовое место для столичных тусовщиков. Причем никогда не прибегая к откровенно коммерческим или хайповым проектам – именно этот музей планку вкуса выдерживал неизменно.

Он мог бы стать успешным примером актуализации безнадежного, казалось бы, культурного контекста. Если погружаться в пространство соцреалистической скульптуры по своей воле никто не желает, почему бы не втюхать зрителю ее в нагрузку к тому, что ему интересно? Или как парадоксальный антураж.

Другой такой команды в этом музее уж точно не будет. Но увы… То ли на них кто-то опять настучал, то ли расписались не там, где надо…

Феноменальных успехов достиг и Палац мастацтва, который давно и бесповоротно, казалось, превратился в храм торговли хламом. Но туда пришел хороший куратор, и предложение как-то случайно совпало со спросом: минчане ринулись смотреть на свое искусство. Прямо толпами – хотя раньше там даже свет выключали, потому что никого не было.

 Как мне говорили, на выставку прекрасного и совсем непопсового художника Сергея Гриневича приходило по полторы-две тысячи зрителей за выходной. Но кое-кто настучал, выставку сняли…

Затем в черные списки попали чуть ли не все более-менее известны художники. Череда громких эффектных проектов, собиравших толпы, сама собой прекратилась. И уникальный феномен, когда беларусы пошли на своё искусство, благополучно отправился в Лету.

С палацам вообще интересная история получается. Государство туда ни копейки не вкладывает. Он принадлежит союзу художников. И кое-как окупает свои выставки только за счет билетов – которые, кстати стоят не так и мало по минским меркам.

Но государство в его судьбе, как видим, все же поучаствовало…

* * *

Ну и что в итоге… Времена застоя принесли беларусской культуре картины Щемелева, Савицкого и десятков других, целую плеяду литературных классиков, архитектуру Левина и Заборова, будоражащие умы спектакли Мазынского и Раевского (попробуй сейчас какой худрук сказать, что искусство должно быть в оппозиции к партии!), с десяток неплохих фильмов, пару блестящих реставрационных проектов – и, конечно же, «Песняров». Этот список можно продолжать еще очень долго.

Был тогда, конечно, и просто фон, такой же, как сейчас. Его было много. Но список бесспорных достижений все равно довольно внушительный.

Что для этого понадобилось? Во-первых, не закрывать творцам рот. А во-вторых – чего-нибудь иногда туда класть. Как мы видим сегодня, червяки могли быть и не такими жирными. Все равно бы творили.

С исторической перспективы совершенно очевидно: культура стала своеобразным алиби своей эпохи, далеко не самой справедливой, умной и благополучной. Впрочем, так оно со многими эпохами случалось. И власть держащие заблаговременно это понимали.

Чем в культурном плане запомнится нашчадкам эпоха мира и созидания? Каких гениев она породила? Что напишут о ней в учебниках лет хотя бы через 50? Какие шедевры будут приводить в пример?

Боюсь, этим вопросом никто сегодня особо не задается – по крайней мере, среди тех, кто у руля.