Открыт сезон охоты на номенклатуру
Сегодня вся политическая жизнь в Беларуси вертится вокруг политических репрессий. Каждый день выносятся жестокие приговоры участникам протестов. Но в последнее время в политике репрессий появился новый нюанс. Они стали распространяться на представителей номенклатуры. Эта достопочтенная публика обвиняется в коррупции.
Сначала задержали ряд менеджеров крупнейших минских госпредприятий. Арестован директор ГУМа. На прошлой неделе задержали несколько банкиров и предпринимателей, близких к бывшему премьеру Беларуси Сергею Румасу. Последний, судя по всему, опасаясь ареста, сбежал за границу. Во всяком случае, он на связь не выходит и не отзывается.
Строго говоря, ничего нового в репрессиях против номенклатуры нет. В Беларуси этот процесс перманентный, ибо является единственным способом выживания персоналистского режима. И дело не только в том, что такая политика поддерживает и питает образ «народного президента», справедливого и доброго к народу царя, кошмарящего злых бояр.
Здесь проблема системная. В условиях режима личной власти репрессии против номенклатуры необходимы для контроля, удержания ее на коротком поводке. Ибо сила и авторитет верховного руководителя в чиновничьей среде в значительной мере определяется уровнем репрессивных акций против правящей элиты. Без них бюрократия выйдет из-под контроля и превратится в самостоятельную политическую силу со своими собственными интересами, действующую автономно и даже диктующую свою волю. Причем кампанию чисток надо устраивать периодически, чтобы каждый чиновник постоянно чувствовал дамоклов меч над головой.
В Беларуси чиновничий аппарат перестал быть субъектом политики, а превратился в послушный и безропотный инструмент в руках правителя. Белорусская модель напоминает восточные тирании, в которых чиновники и народ находятся в разной степени крепостной зависимости от единовластного самодержца; сословия отличаются не правами, а повинностями. Из правящей номенклатуры, «партии власти», руководители всех уровней превратились в подданных Его Величества. Это денщики в генеральских мундирах. «Люди государевы» — так в свое время Наталья Кочанова охарактеризовала статус белорусских чиновников. Высшая номенклатура оказалась неспособной выработать систему корпоративной защиты от такого произвола, гарантию личной безопасности. Ведь руководителя любого уровня можно посадить в тюрьму просто по приказу Лукашенко.
Но в 2020 году с началом белорусских протестов ситуация радикально поменялась. Репрессии против номенклатуры прекратились. В момент, когда общественная поддержка исчезла, Лукашенко был вынужден опираться на государственный аппарат. Поддержка со стороны номенклатуры стала важнейшим условием сохранения правящего режима.
Но здесь выявилась и проблема. Коль чиновничество и силовые структуры становятся главной опорой режима, то объективно роль, политический вес номенклатуры возрастает. И потенциально она потребует свою долю власти и распределения общественного богатства, станет претендовать на то, чтобы влиять на принятие политических и экономических решений. Что может представлять угрозу для абсолютной власти одного человека.
Лукашенко это прекрасно понимает. Хотя его политическое чутье притупилось — он перестал чувствовать народ, но вот что касается госаппарата, то интуиция, инстинкты и рефлексы властителя остаются по-прежнему отмобилизованными. К тому же жесткие авторитарные режимы могут сохраняться только при условии узкого диапазона отклонений от первозданного варианта. Они не способны меняться.
И вот теперь, придушив народный протест, Лукашенко решил, что система пришла в равновесие, восстановился привычный миропорядок. Он почувствовал себя настолько уверенно, что посчитал возможным вернуться к прежнему комфортному статус-кво в отношениях с номенклатурой. И наиболее заметным индикатором, маркером перемены его настроений стал прессинг против директората, финансовой элиты. Чтобы помнили, в какой стране живут, и не подумали, что получили пожизненную индульгенцию. Чиновникам напомнили: если вы даже ходите по камере из угла в угол, вы все равно сидите.
И здесь важно обратить внимание вот на что. История лукашенковского режима дает много примеров того, что выбор агнцев для заклания происходит не по случайной выборке. Здесь действует вполне осмысленная закономерность. Чтобы преподать урок всей номенклатуре, указать ее действительное место, нужно «посадить на кол» именно знаковые, ключевые фигуры. В 1997 году арестовали главу Нацбанка Тамару Винникову и тем самым запугали банкиров. Чтобы внушить страх всей аграрной номенклатуре, посадили за решетку легендарного председателя колхоза, дважды Героя социалистического труда Василия Старовойтова. А чтобы приструнить директорат, судили директора МТЗ, президента Международного клуба директоров Михаила Леонова.
В этом смысле «наезд» на Сергея Румаса очень знаменателен и идет в русле той же логики. Более авторитетного чиновника в Беларуси, чем бывший премьер, трудно представить. Это сигнал всей номенклатуре, что неприкасаемых нет, что в стране один хозяин, и любые амбиции, иллюзии, что Лукашенко может поделиться властью, будут пресекаться на корню.
Еще такой нюанс. Возможно, Сергей Румас заподозрен в недостаточной политической лояльности. И это тоже урок всем бывшим и настоящим чиновникам. Сегодня просто отмолчаться нельзя. Нужно демонстрировать верноподданничество с неподдельным энтузиазмом. Кто этого не делает, тут же оказывается под подозрением.
А то, что Румас успел сбежать, не принципиально. Сигнал-то услышан. Чиновники снова должны почувствовать страх.
Другое дело, правильно ли Лукашенко рассчитал? Не рискует ли он, возобновив репрессии против своей политической опоры? Будут ли эффективны методы, которые хорошо работали раньше, в изменившемся политическом ландшафте, на новом историческом перегоне? Совсем не факт. Не исключено, что эти события могут стать триггером раскола элит, который не произошел летом и осенью прошлого года.
Ведь начав репрессии против директората и финансовой элиты, Лукашенко сужает свою социальную базу до одних силовиков. Представители силовых структур в сегодняшней Беларуси — это каста неприкасаемых. Но в этом и опасность для единовластного правителя. Он впадает в зависимость от них. Возможно, вскоре очередь репрессий дойдет и до них.
Валерий Карбалевич, политолог